Сколько часов пришлось идти, Кокоро не запомнила. Люди все равно отмеряют время по степени своей усталости, она же не уставала никогда. Подул ветер - это было понятно по качающимся деревьям. И снова воспоминание - о холоде, о дожде, об ощущениях. Только сейчас девушка поняла, что они не вызывают каких-либо эиоций. Ну надо же. - Кокоро стало даже немного смешно. Вот и опять, какой-то малец и его мать уставились на неё, мамаша что-то шепчет ему, слишком громко шепчет. Опять же рассказы про святую, которую ангел божий вознесла на небо, за то, что её родители не пожалели жизни ради исполнения воли бога. Девушка опзволяет себе повернуть к семье голову и легко улыбнуться, но вскоре и одаренные улыбкой уходят в один из проулков, а приемница Сасори подходит к плитам, где выписаны имена погибших на миссии. Кимареру Анкура и Хокуон Анкура. Мать и отец. Воспоминания накатывают так резко: смех матери, сильный руки отца, их улыбки, обучение счету, чтению, метанию сюрикенов, кунаев. Здесь девушка снова стала Тисики, а Тисики бессильно падает на колени, в пыль, не обращая внимания на сразу испачкавшийся плащ, прижимаясь щекой к плите, обнимая ту. И все равно, что тело этого не чувствует. Сейчас бы заплакать но ладно. - А я пришла к вам. Практически сразу голос сбивается на шепот. - Теперь я у "бога" служу. Меня Конан-сама забрала и отвела к нему. Я же говорила, меня воспитывает Сасори, в тот раз. Паап, он на тебя похож, только мне улыбается меньше. Говорит, что чувства не нужны, а сам-то... Он все равно хороший, ну как вы. Он хороший отец, я знаю. А у меня все хорошо, только я стала куклой. Зато я могу вечно жить, но я не чувствую ничего, но я обязательно придумаю, как вернуть чувствительность. и я плакать не могу. Ты была бы довольна, мама. Я ведь знаю, что он не бог. Но все равно... вам там хорошо? Давайте просто посидим, я не знаю, когда навещу вас в следующий раз. Тисики прикрыла глаза вспоминая, вспоминая, вспоминая. Хотя, что можно было запомнить за три-четыре года жизни, и все-таки. Это было все равно восхиттельно. Лица, события, голоса, дом, сейчас наверняка разрушенный, лицо Сасори, когда её только привели, и снова лица родителей, их тренировки, образы убыстрялись и девушка внезапно поняла, что у неё что-то болит и этим чем-то судя по всему было сердце. Маа? Паа? Это же вы, я знаю. Вы правда не против, что я живу у Сасори. Спасибо вам. Ну... он хороший. Вы рады за меня? Я знала. И хорошо, что я не плачу? Ну я и не могу. Это хорошо Я знаю. Погруженная в диалог непонятно-с-кем, Короко-Тисики постепенно начала погружаться в некую дремоту, просто так, не от чего. И рядом с родителями ей было тепло, как будто она снова жила. Но... так же тепло ей было и с Сасори. Пап, а можно и его отцом называть. Конечно. Правда сомневаюсь, что это ему понравится. И все-таки, у меня два отца. Одежда в пыли, щека и волосы тоже, да и руки. Это неважно. Сейчас мир становится на место, указывая Кокоро место в нем. все раскладывается по полочкаи. Эти посещения - способ упорядочить мысли и успокоится. Все остальное будет потом.